Ноя 26

ЮЛИЯ ПЕРЕСИЛЬД: «Не желаю окружать себя фальшивыми чувствами»

Молодая талантливая артистка Юлия Пересильд — личность известная и среди заядлых театралов, и среди поклонников кино. Её потенциалу и мастерству, востребованности и успеху позавидовали бы даже самые знаменитые и именитые. Юлия играет в Театре Наций на одной сцене с Евгением Мироновым и Чулпан Хаматовой, на главные роли в свои фильмы её приглашают такие режиссёры, как Алексей Учитель и Кирилл Серебренников. В свои 28 она уже обладательница статуэтки «Хрустальная Турандот» за роль в спектакле «Варшавская мелодия» и кинопремий «Белый слон» и «Золотой орёл» за роль в фильме «Край». А ведь это только начало… Но интересна артистка не только своим творчеством, чувствуется в ней мощная харизма, которая притягивает окружающих, как магнит. Юлия — таинственный сплав несоединимого: женственности и твёрдости, категоричности и терпимости, амбиций и простоты, внутренней свободы и зависимости. Для мужчин же она остаётся Женщиной-загадкой, которую страсть как хочется разгадать.

Фото: Анатолий МОРКОВКИН

«Моими друзьями были мальчишки»

— Каждый взрослый с ностальгией вспоминает беззаботную пору детства. Ваше самое яркое воспоминание о том золотом времени?

— Это моя бабушка. До сих пор во мне живёт ни с чем не сравнимый запах бабушкиного дома, то тепло и уют, которые он излучал. Эти ощущения не передать словами, они на уровне подсознания.

С любовью вспоминаю и свой детский садик, в который начала ходить с полутора лет, и школьных учителей, хотя многие, повзрослев, почему-то пытаются вычеркнуть эти годы из своей памяти. Помню детсадовские игры и праздники, всех воспитателей и учителей могу назвать по именам, до сих пор со многими общаюсь и дружу. Мне интересно, как и чем они живут, поэтому, когда приезжаю в родной Псков, обязательно прихожу к ним в гости.

Безусловно, моё детство не может похвастаться теми радостями, которых в избытке у современных детей, я не знала, что такое шоколадки, жвачки, киндер-сюрпризы каждый день, новое красивое платье было целым событием. Но моё богатство заключалось в другом — в тех людях, которые постоянно меня чему-то учили, причём не словами, а одним своим существованием, и в том, что мне жутко хотелось научиться всему, что умели они, узнать столько же, сколько открыто им.

 — А каким вы были ребёнком? Родителям много хлопот доставляли?

— Во мне сочеталось несовместимое: я была прилежной ученицей, ходила на городские олимпиады по разным предметам, а с другой стороны — без озорства не обходилось. У меня была единственная подруга, вернее, друг, Ира Петушкова, с который мы до сих пор вместе, а все остальные приятели — это мальчишки, с которыми мы и в казаки-разбойники играли, и по крышам бегали, и на чердаки и в подвалы лазали. Были и синяки, и коленки разбитые в кровь…

Но родители за нас не переживали, потому что, несмотря на хулиганистость, мы были достаточно надёжные — знали рамки, за которые нельзя заходить. Мне кажется, что вот такая внутренняя черта, за которую даже мысленно невозможно переступить, появляется лишь тогда, когда нет жёсткого контроля. Именно благодаря тому, что мамы не бегали за нами по пятам и не следили за каждым нашим шагом, благодаря той допустимой свободе, которую мы ощущали, выработалось чувство самосохранения, чёткое понимание того, что можно, а что недопустимо. Моя мама никогда не говорила мне «туда не ходи», «так не делай», «это категорически запрещено». Сейчас всё по-другому, мир стал опаснее. Не представляю, как свою дочь, когда она подрастёт, буду отпускать одну на ночные дискотеки, как это совершенно спокойно делала моя мама.

— Будете ходить вместе с ней?

— Что-то придумаю, пока не знаю. Ещё есть время подумать, ведь дочери всего три года…

 «К популярности отношусь с иронией…»

Фото: Андрей МАЛЕНКОВ

— В Москву вас толкали амбиции, желание покорить столицу и стать известной или совершенно другие мечты и идеалы?

— Скорее всего, амбиции, но после окончания театрального института, понимаешь, что помимо притязаний, просто дико хотелось стать артисткой, и по-другому твоя жизнь и сложиться не могла. 

— А как, по-вашему, честолюбие — это плюс или минус?

— Вообще это прекрасная движущая сила, главное — чтобы не было перебора. Ведь всем известно, что даже самое хорошее качество, проявляющееся без меры, превращается в свою противоположность.

Только что на репетиции был неприятный момент — я столкнулась с человеческими амбициями в чистом виде. До сих пор не могу успокоиться. Когда у человека самомнение выше некуда, а претензий ещё больше, то ничего и никого, кроме себя, он не видит и не слышит. С такими людьми бесполезно искать контакт, чтобы ты им ни говорил, их гордость, самолюбие и высокомерие не позволят тебя услышать. Слишком амбициозные люди по-настоящему глухие и слепые.

— Тот стержень и качества, что в вас есть, — заслуга родителей или результат самовоспитания?

— В некоторых вопросах я действительно кардинальна. Не позволяю себе слабостей, особенно в ситуации, когда решается вопрос, мой человек или не мой. И к работе у меня такой же подход: либо «да», либо «нет». А если говорить про чувства, то я прекрасно понимаю, что бывает: и «не знаю», и «может быть», и «вероятно», и «хотелось бы».

Очень долго могу терпеть, это касается всех сторон жизни, но когда понимаю, что затягивать больше нельзя, решение принимаю молниеносно. Ужасно не люблю, когда меня обманывают. Вот сейчас так сложилось: мне позвонили продюсеры одного фильма и сказали, что я утверждена на роль, а потом выяснилось, что информация ложная и окончательного утверждения не было. Как только я это узнала, то сказала категорическое «НЕТ»: «даже если вы будете просить меня, ни за что не соглашусь». А всё из-за лжи и хитрости. Хоть я и мечтала сыграть эту роль, но теперь не выйдет.

— В каких ещё вопросах вы также принципиальны?

— Не хочу окружать себя обманом, лестью, фальшивыми чувствами, людьми, которые ценят только деньги или ищут только славу. Некоторые на меня, наверное, из-за этого обижаются, но я имею право выбора. К тому же есть вещи существенные, весомые и первостепенные — это то, чего я не хочу и не принимаю. А в других вопросах я достаточно мягкий человек, меня можно попросить о чём угодно, я терпелива и терпима, когда у кого-то что-то не получается в работе, но если начинаю догадываться, что что-то там нечисто, моё терпение лопается в одну секунду, как мыльный пузырь.

— Известность сказалась на вас каким-то образом, изменились вы после того, как ощутили себя в лучах славы?

— Пока слава выражается лишь в том, что меня чаще стали приглашать на телевидение и брать интервью. А хочется, чтобы известность влияла совсем на другое — на роли, которые тебе предлагают. То ли их нет тех серьезных женских ролей, о которых мне мечтается, то ли ещё какая-то причина. 

А если честно, я достаточно иронично отношусь к славе и популярности. Мне приятно, что за счёт моей узнаваемости можно кому-то помочь, а в остальных случаях меня это не волнует. Нельзя же серьёзно относиться к тому, что тебя десять раз пригласили на первый канал. С моими однокурсниками мы долго смеялись, когда какой-то журнал напечатал рейтинг 50-ти самых красивых людей Москвы, где я значилась под номером одиннадцать. После этого друзья в шутку стали звать меня «Одиннадцать». «Привет, Одиннадцать. Как дела, Одиннадцать?» Если к славе относиться серьёзно, то звёздная болезнь неминуема. Её нужно использовать в хороших целях, во благо.

 «Не хочу быть куклой в руках режиссёра…»

— Если вернуться к теме кино и хороших ролей. Вы во всём доверяете режиссёру или можете поспорить, если чувствуете, что играть надо по-другому, что ваш персонаж не такой, как написано в сценарии?

— Безумно люблю спорить с режиссёрами, и мне обидно, когда за это они на меня обижаются. Тогда я не понимаю, в чём смысл актёрской профессии. Быть просто куклой в руках режиссёра? Ведь бывают совершенно разные ситуации: иногда ты чувствуешь, что нужно отдаться воле мастера, и он тебя выведет, куда надо, но когда ты понимаешь, что сейчас из-за спора родится что-то более интересное, глубокое, чем тебе предлагают, почему я должна молчать? Например, мы сильно спорили с Остермайером по поводу моей героини в спектакле «Фрекен Жюли». Я долго не могла понять, чего от меня хотят. Видно, он сам колебался, до конца не чувствуя эту роль. Поначалу он выстраивал треугольник с кардинально разными вершинами, желая, чтобы и Жюли, которую играет Чулпан Хаматова, и Жан (Женя Миронов), и служанка Кристина — я, представляли собой совершенно непохожие по мировосприятию характеры. Я недоумевала по поводу своей героини, что значит, у неё совсем нет амбиций, такого быть не может. Мой организм не принимал этого. Когда Остермайер дал посмотреть мне фильм братьев Дарденн «Розетта», я стала догадываться, чего от меня требуют. Но мы всё-таки нашли компромисс: в конце пьесы у героини появлялись и самолюбие, и гордость, хотя на протяжении всего спектакля она была серой мышкой, которую режиссёр и хотел видеть. Мне кажется, что благодаря нашему спору спектакль стал лучше, а режиссёру пришлось пусть и маленькой роли, но уделить больше внимания, наполнить её большим содержанием, расширить узкие рамки созданного однозначного образа.

Фото: Анатолий МОРКОВКИН

— Похвастаться таким достижением могут далеко не все актёры, всё-таки режиссёры не любят, чтобы им указывали?  

— Вы знаете, я недоумеваю, почему они этого не любят. Ведь дело не в том, что я указываю или сую нос не в своё дело, а в том, что нормальный человеческий спор — это столкновение мировоззрений. Если режиссёр считает, что только он главный, скорее всего это какие-то комплексы. Когда человек в чём-то не уверен, он не хочет и боится, чтобы с ним вступали в прения, и возражений не терпит. Спорят всегда люди уверенные в себе. Умный человек готов принять точку зрения оппонента, если тот прав, в этом его ум и сила.

— Ваши партнёры по съёмкам и театральным постановкам сплошь люди великие: Чулпан Хаматова, Евгений Миронов, Михаил Пореченков, Владимир Машков, Сергей Безруков. Нет ощущения Золушки, случайно попавшей на бал?

— Когда сразу после 4-го курса я пришла в театр и попала в такую компанию титанов, как Лия Ахеджакова, Женя Миронов, Авангард Леонтьев, Еленой Морозовой (меня ввели в спектакль «Фигаро» Кирилла Серебренникова), то ощутила настоящий страх. Первое время было тяжело, но только на уровне эмоций. За актёрское мастерство мне никогда не было стыдно, потому что мой мастер Олег Кудряшов дал мне столько в плане театральной школы, что бояться было не за что. Я морально не была готова играть с такими величинами на одной сцене, не чувствовала себя достойной. В последний месяц перед премьерой просыпалась в холодном поту и даже приняла решение: отыграем, и ухожу из профессии, зачем позориться.

Вообще на этот спектакль обрушилась жесточайшая критика, это не было связано со мной лично, но для меня она обернулось хорошей школой. Тогда актёры попали под ужасный прессинг, так совпало, что в это же время ещё и Женю назначили руководителем театра, но нас это не сломило, наоборот, мы объединились, сплотились воедино — и родилась компания людей близких по духу. Для меня совсем юной, начинающей артистки это оказалось важно, я поняла, что и великие люди не застрахованы от нелестных замечаний и осуждения, и что серьёзно к оценкам критиков относиться не стоит, а главное — хоронить себя не за чем и глупо.

— Сейчас вы чувствуете себя на равных с мастерами сцены?

— Ни в коем случае, они всё равно остаются где-то там — на недосягаемой высоте. Я не могу по той лишь причине, что мы работаем вместе и играем во многих спектаклях, сказать: «Эй ты, Женька». Для меня это недопустимо, я его очень люблю и уважаю. Они всё равно остаются кумирами, хотя мы очень дружны. Недавно моя мама, побывав на спектакле «Фрекен Жюли», где я играю с Женей и Чулпан, заметила: «То ли вы втроём так давно вместе, что понимаете и чувствуете друг друга с полувзгляда, но я порой не могла понять, вы это текст говорите или просто между собой болтаете; были моменты, когда мне казалось, что вы куда-то в сторону уходите и забыли о роли, о зрителях». Я эти слова восприняла как комплимент. Мне тоже кажется, что на эмоциональном уровне мы совпадаем, несмотря на то, что все очень разные.

— А с Евгением Мироновым как с режиссёром, руководителем театра трудно работать?

— С Женей тяжело работать только в том смысле, что ему надо соответствовать. Но когда кому было легко с гениями? С талантливыми людьми трудно, потому что ты не имеешь права быть хуже. Даже если во время репетиций бывают какие-то замечания, повышенный тон, я стараюсь не обижаться, потому что головой понимаю, что слышать от Евгения Миронова критику — великое счастье, и дуться на это глупо. Знаю, он не желает мне плохого, и если он что-то говорит, это нужно слушать и слышать. Точно также и с Чулпан. У меня нет повода и причин не делать так, как они требуют или предлагают, напротив, то, что они дают замечания — это прекрасно, значит, им не всё равно. Ими движет желание, чтобы ты рос профессионально и сложился сценический ансамбль, все выглядели достойно, приблизительно на одном уровне.

— Вы согласны, что не бывает маленьких ролей, бывают маленькие актёры?

— Дело не в том, какая роль, бывает и большая, а в ней нет какого-то зерна, души, не заложено чего-то такого, чтобы трогало зрителя. И, наоборот, маленькая роль — а в ней столько глубины и содержания, что не заметить и не задуматься о том, что этой ролью хотели сказать драматург, режиссёр, невозможно. Есть немало примеров, как эпизодическая роль будоражила души людей, переворачивала сознание.

— В фильме «Дело гастронома №1» вам досталась небольшая роль, чем она показалась вам интересной?

— Когда мы встретились с режиссёром Сергеем Ашкенази первый раз, я сказала, что ничего, кроме адюльтера, в этой истории не вижу. Потом мы поговорили ещё, и он попытался объяснить, в чём смысл моей роли: не в том, как жена, забытая и покинутая вечно занятым работой мужем, бросается в объятья молодого любовника. Проблема — в женском одиночестве. Режиссёр по-другому взглянул на героиню, наполнил её большим содержанием, для этого пришлось дописать какие-то сцены, чтобы зрителю открылась совсем другая суть, чем была заложена в роли изначально. Тогда мне стало интересно — говорить через свою героиню про покинутую любимым женщину, про одиночество вдвоём, про полное непонимание самого близкого человека.

— А вы свою героиню не осуждали за то, что она изменила мужу?

— Нет. А за что? Ведь это был психологический срыв. Это не значит, что нужно решать свои проблемы только таким способом, но в данном случае она просто устала ждать, когда любимый муж обратит на неё внимание, когда не работа, а она будет главным смыслом его жизни. Ей не хватало мужской ласки, внимания, заботы, а рядом всегда крутился юный обожатель, который ловил каждое её движение и слово. И вот в один момент она не выдержала, позволив себе быть слабой, любимой, просто женщиной. Но она сразу же осознала степень своего поступка, ей было стыдно, поэтому она собрала вещи и ушла от мужа. Это яркий пример того, до чего можно довести женщину своим невниманием. Разве можно молодую красавицу оставлять без присмотра? (улыбается).

 «Ломать себя и подстраивать под кого-то бессмысленно…»

Фото: Геннадий УСОЕВ

— А вам тяжело быть сильной, красивой и независимой женщиной?

— Иногда я считаю себя сильной, но на самом деле, наверное, мне это только кажется. Есть по-настоящему сильные женщины, которые выбирают себе цель, например, стать звездой или разбогатеть, и прут. Во что бы то ни стало они должны достичь намеченного, и для этого все средства хороши. Я совсем не такая. Принципиальная — да, но сильной себя назвать не могу. У меня такое количество слабостей, меня так просто свернуть с пути, легко обидеть, а что касается работы, меня легко «забить». Роли получаются только с теми режиссёрами, которые меня любят как актрису, как человека, как персонаж, который я играю. Не могу я по-другому, не получается у меня. И работа из разряда наберу пять фильмов параллельно — не моё, хотя возможность такая есть.

Если я вижу, что режиссёр мною не горит, рабочий градус падает сразу же, и я ничего не могу с собой сделать. Конечно, можно себя настроить, заставить, но всё это будет не по-настоящему, не от души, а зрителя не обманешь, он сразу чувствует фальшь. К примеру, Сергей Анатольевич Голомазов весь свой разбор пьесы из-за меня поменял. Мы два месяца разбирали текст, а потом он на меня посмотрел и решил всё изменить, потому что начал выстраиваться совсем другой характер, более интересный, нежели придуманный ранее. И это такое великое качество в режиссёре, когда он чувствует артиста, пытается его понять, влюбляется в свой персонаж. А если меня начинают ломать, кричать, портить настроение, всё, дальше двигаться бесполезно, во мне в такие моменты закрывается какая-то дверца, я всё выполняю как надо, но механически. В этом смысле меня хорошо чувствовал Олег Львович Кудряшов — это первый человек, который со мной просто заговорил. Потому что куда бы я ни приходила: «давай пой», «давай танцуй», «что ещё можешь, покажи». А Олег Львович сказал: «Сядь, ну что? Как? Откуда ты?» И вот этот разговор на человеческом нормальном языке и дал свои результаты. Если со мной по-людски, то достать из меня можно многое.

— А что у вас за «интересная» история с театром Калягина вышла?

— Кто-то из однокурсников потащил меня показаться в этот театр, хотя играть в репертуарном театре у меня не было желания изначально. Самого Сан Саныча не было, смотрел нас кто-то из его замов. Я играла сцену из «Троянок» Еврипида, и вот, когда у Андромахи забирают ребёнка, чтобы сбросить его со скалы, в самый эмоциональный момент, когда я шла по табуреткам и мне отдавали куклу-ребёнка, вдруг прозвучало «стоп», «что у вас ещё есть?». У меня ещё было столько, что я могла показаться во все театры Москвы. Но я молча собрала табуреточки, мешочки, куколку, и ушла. Потому что если ты останавливаешь в кульминационную минуту, значит, тебя ничего не трогает, а если это так, ты не мой человек, и не надо нам тогда быть вместе. Получиться может, если люди находят друг друга. Может быть гениальный режиссер и гениальная актриса, но у них никогда ничего не произойдёт, а может быть очень простой режиссёр и артистка с не ахти какими данными, которую никто никогда не замечал, и вдруг вместе они создадут такое, чего ни от одного, ни от другого не ожидали.

— Как думаете, женщина должна быть слабой, покладистой, терпимой или свою силу и характер всё-таки стоит показывать мужчинам?

— Быть покладистой? Только не в моём случае. Вот у моего знакомого жена, которой я просто восхищаюсь, необычайной силы женщина, при желании она любого мужика в бараний рог скрутить может, но вместо этого: «Володечка, а что надо?». Она делает вид, что мужчина главный, хотя всё наоборот. Это такая великая женская хитрость, я так не смогу никогда, не умею. И мне в отношениях не важно, кто главный, а кто подчинённый, для меня принципиальна прямота, искренность, откровенность. Могу сделать замечание или высказать, если что-то не устраивает. И что мне себя переделывать? В какую сторону? Но тогда это буду не я. И не понимаю, зачем? Если это органично рождается, вопросов нет, а если нужно думать о том, что и как сказать, вечно себя контролировать. Мне кажется, мужчины, как дети, они чувствуют неправду. Какой смысл ломать себя и подстраивать под кого-то? Чтобы через пять лет сойти с ума или в старости понять, что ты этого человека настолько ненавидишь, что сейчас убьёшь. Конечно, я могу себя держать в руках, но потом меня как прорвёт, и всё, что я думаю и чувствую, обязательно выльется.

— Булгаков не сомневался, что «Тот, кто любит, должен разделять участь любимого». Вы могли бы, как жёны декабристов, ради любимого бросить всё самое дорогое?

— До тех пор, пока человека любишь, принимаешь его беды и горести как свои. Как только чувства проходят, всё это не имеет смысла. Хотя тут легко обмануться, многие женщины приносят себя в жертву, думая, что мужчина без них пропадёт, а на самом деле это надо им самим, чтобы чувствовать себя нужными. Иногда из-за страха остаться одной женщины придумывают себе героическую роль, объяснение, почему они так страдают и не могут свою жизнь прожить, как им хочется. Так жили наши бабушки, которые не могли развестись, боясь общественного мнения: а что скажут соседи, сослуживцы, если ребёнок будет без отца. На самом деле всё это от слабости, от страха начать новую жизнь. Ведь мучиться легче, удобнее, потому что тебе известно, что будет завтра, через месяц, через год. Со временем ты начинаешь в себе это страдальчество культивировать, роль героини нравится тебе всё больше, а главное у тебя появляется основание себя жалеть. Это величайшее заблуждение. Хотя думаю, что так живёт 80% людей.

— Фридрих Ницше счастье мужчины называл «я хочу», а женщины — «он хочет». По-вашему немецкий философ был прав?

— Спорить с Ницше, конечно, тяжело (улыбается), но попробую. Я понимаю, что не бывает гармонии, но мне почему-то кажется, что должен быть какой-то момент, когда они хотят вместе одного и того же. Может быть, есть некая жизненная мудрость в том, что хочет он, а она это выполняет, тогда тихое безоблачное существование гарантировано. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь к этому придти, пока я категорически не согласна и не принимаю данную позицию. Получается, что женщина всю жизнь обязана находиться в плену чьих-то желаний, исполнять волю мужа, детей, старых родителей, и растрачивать всю себя на «ой, давайте приготовим вот это».

— На что, по-вашему, мужчина не имеет права?

— Для меня важны общечеловеческие рамки и мерила, хотя я понимаю, что мужчина и женщина — совершенно разные субстанции, но в первую очередь они люди. Поэтому правильнее говорить о том, на что человек, безотносительно пола, не имеет права.

Если честно, то нужно верить, что простить можно всё, что любящим людям всё под силу и они милосердны. Если человек любит, он имеет право на всё. Если это настоящая любовь, значит, он не причинит тебе вреда, и чтобы он ни сделал, будет во благо. А если тебе причиняют боль — предают, бьют, унижают, при этом заверяя в самых светлых чувствах, это не любовь.

— Чтобы покорить ваше сердце, прогулки при луне, свечи, серенады и прочая романтика обязательны?

— Нет. Это, скорее всего, меня напряжёт, мне будет казаться, что в этом есть что-то ненастоящее, неискреннее. Покорять не надо, это должен быть просто мой человек, причём нельзя всё низводить до одной черты характера, от которой твоё сердце растает. Если бы у меня был такой ориентир, было бы попроще.

— Коко Шанель считала: «Сдерживать себя, когда обидно, и не устраивать сцен, когда больно — вот что такое идеальная женщина». У вас свои признаки женского совершенства?

— Никогда не покажу, что человек меня обидел, но внутренне буду требовать, чтобы он сам это понял. Ни за что не скажу напрямую, если только не наступит крайняя точка, буду долго терпеть и ждать, когда до него дойдёт, что он поступил неправильно. Если же он не почувствует, что сделал что-то не так, то, скорее всего, мы разойдёмся. Ужасно не люблю скандалов, выяснение отношений — не для меня. Я просто не буду с этим человеком, причём он может даже не понять, почему я не с ним. Если мужчина не чувствует меня, значит мы не понимаем друг друга, а если у нас нарушена главная связь, то можно объяснить какие-то вещи, если видишь, что человек искренне заблуждается, но выяснять отношения из разряда «ты меня обидел» — бессмысленно и ни к чему.

Мне кажется, понятие идеал женщины и мужчины — нечто надуманное. Лучше, если человек неидеален, потому что совершенные люди — это что-то страшное, это роботы, а не живые существа. По-моему, такие люди неинтересны. Должен быть в человеке какой-то изъян, отклонение от нормы, боль, комплекс, если этого нет, то отчасти и любить его не за что.

— Кто-то из великих сказал: «Всё, что не убивает меня, делает только сильнее». А что закаляет вас как личность?

— Такие моменты происходят с каждым из нас постоянно, любое кардинальное решение так или иначе связано с болью, и, перестрадав, ты выходишь из проблемы сильнее, нежели раньше. Что касается актёрской профессии, то любая неудача, любое неутверждение на роль, любое непризнание, даже самое минимальное, всё равно болезненно. Но пережив это, осознав, почему и как, что это было, ты становишься чуть твёрже. Все страдания, даже самые маленькие болячки идут на пользу, делают нас крепче, главное, чтоб они не превращали нас в толстокожих слонов.

— Дружба между мужчиной и женщиной — миф или такое бывает?

— Мне кажется, это возможно, но все мои знакомые уверены, что это иллюзия. Не знаю, у меня много друзей мужчин, потому что я вообще не очень разделяю на мужчин и женщин, что касается не личных, не любовных чувств, а жизни вообще. Если я дружу с мужчиной, то не воспринимаю его как противоположный пол, он для меня человек. Мы можем шутить на какие-то очень личные темы, из разряда «какие девушки тебе больше нравятся».

 «Вчера — богиня, сегодня — просто женщина»

— Как правило, женщины обожают сладкое, вы в их числе?

— Бесспорно, пастила, мармелад — моя страсть. Я — сладкоежка нереальная, могу съесть килограмм сладостей…

— А как вы себе это позволяете? А фигура?

— Не знаю, как-то себе позволяю (смеётся). Мне как-то жалко себе этого не позволить. Главное для меня в этот момент — не думать о фигуре, как только появляется мысль, что от  этого пирожного могу потолстеть, так оно и будет, у меня сразу происходит сбой организма. А если не задумываюсь, могу полторта одна съесть, и на мне это никак не отразится.

— Какое блюдо вы готовите с удовольствием?

— Обожаю готовить всякие салаты, причём один и тот же не повторяется, также и пироги делаю: намешаю всего-всего, получается вкусно, все друзья хвалят. Никогда ничего не делаю по рецептам. Когда находит желание испечь пирог, не задумываюсь, 150 г или 100 г насыпать, это своего рода спонтанное творчество, импровизация.

Люблю достаточно простую кухню, нравятся мне и итальянские блюда, и украинские, и белорусские. Дома в основном готовит мама, но без изысков, мы не гурманы.

— Простота в еде, прямолинейность и простота в отношениях, а в одежде какой стиль вам ближе всего?

— Ношу только то, что мне нравится: и платья шёлковые, и джинсы рваные. Если вещь полюбилась, буду носить её не снимая. Отдаю предпочтение удобному стилю, чтобы было просто выбежать из метро и добраться до нужного места.

— Могли бы вы последние деньги потратить на шикарный наряд или модные туфли?

— Это могла бы быть не обязательно шикарная вещь, главное, чтоб она мне приглянулась, и не важно это Дольче Габбана или нет. Какая женщина не любит красивую одежду? Другой вопрос — у меня дома висит такое количество платьев, как в бутике, но куда мне их носить каждый день. Конечно, мне приятно, что они есть, но в основном я хожу в том, что схвачу утром с полки. Бывает настроение, когда хочется надеть что-то нарядное, яркое, а бывает — еле проснулся, настроение плохое, тогда берёшь то, что попалось под руку.

Вообще мне нравятся перепады, когда вчера ты была королевой в шикарном платье на 20-тисантиметровых каблуках и с макияжем, что никто тебя не узнал, а сегодня ты в потёртых джинсах ешь в Макдональдсе. Чем чаще происходят такие скачки, тем лучше и увереннее я себя чувствую. Потому что все эти выходы в свет в шикарных нарядах — всего лишь роль, эдакая актёрская история, которую нужно сыграть. Но ведь я совсем не такая, конечно, один день ощущать себя богиней здорово, но не всю же жизнь.

Я — разная, и это всего лишь маленькая часть меня, мне не хотелось бы быть заложницей одного образа.

 Беседовала Ирина Шулева

Ноя 16

АННА ДУБРОВСКАЯ: «НЕ ПОЗВОЛЯЮ СЕБЕ ОБИЖАТЬСЯ И УСТРАИВАТЬ СЦЕНЫ»

Таких артисток, как Анна Дубровская, сейчас немного. Интеллигентная и сдержанная, царственно спокойная и неспешная, трепетно-­нежная и обаятельная, деликатная и скромная, доброжелательная и ранимая, стремящаяся к совершенству и требовательная к себе. И это все не внешнее и показное, а настоящее и живое. Благодаря её профессиональным и человеческим качествам Анну любят и режиссеры, приглашая в свои театральные постановки и фильмы, и коллеги по цеху. Но помимо таланта актрисы Анна обладает бесценным даром – быть настоящей Женщиной. Одним свои взглядом она способна сводить мужчин с ума, но бурные романы и адюльтеры – не ее амплуа.

Любящий муж, прекрасная дочь, любимая работа – что ещё нужно для счастья?

«Счастье дочери – абсолютный синоним моего счастья»

— Вашей дочери, которая решила продолжить актерскую династию и учится в том же Щукинском училище, что и вы когда-то, уже двадцать. Вы для нее подружка, которой можно доверить самое сокровенное, старшая сестра, с которой можно посоветоваться, или строгая родительница, которую надо беспрекословно слушаться?

— Всё вместе. Во-первых, как любая мама, я очень переживаю и сильно боюсь за нее, гипертрофированно воспринимаю все, что с ней происходит. Ребенок для меня ­ ахиллесова пята, поэтому не могу сказать, что я для нее подружка. Ведь друзья – это все равно чужие, не родные люди, они, конечно, могут искренне, от всей души посоветовать и поддержать в трудную минуту, но все равно боль и переживания друга не воспринимаются ими как собственные. А когда ты решаешь проблему собственного ребенка, сложно сдержать эмоции и не пуститься в какие-то обвинения и претензии. Понятно, что это, прежде всего, собственные страхи и требования к себе, но куда ты денешься от ощущения того, что счастье ребенка – абсолютный синоним твоего счастья, твоей радостной и спокойной жизни. Не понимаю, как можно счастливо жить, когда у детей что-то не складывается.

Безусловно, дочь приходит ко мне со своими личными проблемами, и мы пытаемся решить их мирным путем. Правда, не уверена, что к моим словам и советам она прислушивается, но, тем не менее, за помощью и подсказкой обращается регулярно. А кроме всего прочего она видит во мне старшего товарища по профессии, с которым всегда можно обсудить сложные моменты, получить дельные рекомендации при подготовке роли. Но и тут нелегко своему ребенку давать советы. Мне, например, трудно отстраниться, я начинаю требовать от нее всего и сразу, совершенно забывая, что она только учится и проходит какие-то этапы развития.

Педагогика – сложное искусство: надо уметь ждать, терпеливо и аккуратно взращивать, по зернышку, по крупице, поэтому из меня вряд ли бы вышел хороший учитель. Меня, наверное, поймут музыканты, художники, дети которых продолжают профессиональную династию. Они, как правило, не преподают у своих детей, а подыскивают хороших наставников. Потому что при обучении собственных отпрысков перестают срабатывать все сдерживающие факторы, и ты не выбираешь слов и средств, чтобы объяснить очевидное. 

— Родители долго не могут смириться с тем, что дети повзрослели и стали самостоятельными. Как вам далось осознание того, что дочь уже не зависит от вас, что она полноценная личность со своими убеждениями, желаниями и целями?

— Вы знаете, у нас этого тяжелого момента отрезания пуповины еще не было. Я понимаю, что пора бы, и к этому событию я готова больше, нежели дочь. Когда она была маленькой, а потом подростком, я часто думала: «Боже, когда же она станет самостоятельной». Но почему-­то этого не происходит, наверное, дочь слишком эмоционально ко мне привязана. А может, это сейчас поколение такое поздно взрослеющее, чрезмерно инфантильное. Хотя у нас небольшая разница, я ведь родила дочь в 19 лет, на втором курсе института. Казалось бы, между нами нет пропасти и разрыва поколений, но я чувствую колоссальную разницу. Когда я училась в институте, у нас много девчонок рожало на 1­-ом, 2­ом курсе, кто-то уходил в академку, кто-то без отрыва – родил и вернулся на курс, как это вышло у меня. Сейчас дочь учится в той же «Щуке», но ни у кого из младшекурсников нет детей. Я не о том, как здорово и правильно рожать рано и становиться родителями еще по сути будучи детьми. Я о том, что у нашего поколения все-таки превалировал дух романтизма. Да, с одной стороны, мы казались безответственными, решаясь на рождение детей, но в тоже время мы умели эту ответственность на себя брать. Это было начало 90­-х, мы не понимали, на что будем жить и кормить себя с ребенком, но в нас жила надежда и уверенность, что все преодолимо, в конце концов, есть родители – как-то поднимем, выведем в люди, выживем. А у современной молодежи имеются все условия, но они не торопятся вступать во взрослую жизнь и брать на себя хоть какие-то обязательства.

— А вы уже готовы стать бабушкой?

— Скорее всего, пока не совсем готова ощутить себя в этой роли. Но родных, по моему убеждению, должно быть чем больше, тем лучше, поэтому появление нового члена семьи приму с радостью.

— Пытались ли вы оградить дочь от тех ошибок, которые совершали сами? Подготовить к жизненным трудностям и испытаниям?

— Безусловно, на каждую ситуацию и событие я привожу пример из собственной жизни, благо, она была достаточно насыщенной —­ прожито и пережито немало. Но боюсь, что мои примеры и поучительные речи не имеют никакого значения. И это при том, что у меня далеко неглупая дочь, более того, она с хорошими, не бабьими, мозгами, разума у нее не занимать, и какие-то выводы и мораль из моих слов она все-таки выносит. Другое дело, что всем этим багажом и материнским опытом она не пользуется, делая и поступая по-­своему. Наверное, каждому надо набить свои шишки, чтобы что-то понять.

— Как вы считаете, нужно ли напоминать детям о своем долге перед родителями, если они забывают об их существовании, не звонят, не приезжают, не помогают материально? Или никакого долга перед теми, кто тебя произвёл на свет и воспитал, не существует?

— Люди, у которых где-то там, в замшелой избушке в глухой деревеньке, у запыленного окошка сидит брошенная и забытая мама, для меня сродни инопланетянам. И что там за души, что за психотипы, мне непонятно. Как можно радоваться жизни, есть, спать, когда твои родители одни – немощные, одинокие, беззащитные? Если ты не спившийся алкоголик или какой-то деградант, то в моей голове такое не укладывается. Это значит, что у людей отсутствуют природные, животные инстинкты, нарушена шкала моральных ценностей, а значит вырождение рода неминуемо. Забыть о том, кто тебя родил, место появления на свет – это такой грех перед Богом, что мне жутко об этом даже думать.

— А вы с матерью по­-прежнему близки, несмотря на то, что вы давно уже взрослая и  самостоятельная?

— К сожалению, так сложилось, что мы живем в разных городах: я в Москве, она – в родном Минске. Моя мама так привязана к Беларуси, к своей даче, к своему быту, что, несмотря на мои постоянные уговоры, никак не желает со всем этим расстаться и переехать ко мне. Она считает себя ответственной за свое хозяйство, за свою жизнь и до тех пор, пока сама не примет решения, я ничего не в силах изменить. Стараюсь принимать ее выбор. Конечно, было бы прекрасно, если бы мама находилась рядом, потому что я всегда переживаю, где она и что с ней. Ведь возраст не прибавляет здоровья, хотя она и крепкий, жизнерадостный человек. Если не поговорю с ней по телефону хотя бы раз в день, не услышу ее голоса, у меня на душе камень. Успокаиваюсь только когда удостоверюсь, что все в порядке.

— А с дочерью у вас такая же связь?

— Да. Она всегда под контролем (улыбается). Естественно, я ей ничего не запрещаю, но требую, чтобы она ставила меня в известность, если задерживается или решит переночевать у подруги. По этому поводу у меня нет претензий, она взрослый человек и имеет право на личную жизнь, но есть обязанности перед родителями ­ сделать так, чтобы они были спокойны и не волновались за тебя.

 «Рядом должен быть мужчина, за которым бы я тянулась»

— Раз мы заговорили об обязанностях, то хотелось бы поговорить об их распределении в семье. Как, по­-вашему, мужчина должен быть только добытчиком или по хозяйству тоже помогать?

— Если честно, современным мужчинам не позавидуешь, сегодняшнее состояние экономики заставляет их оставлять семью и уезжать на заработки. Но весь ужас в том, что как ни крутись, как ни жертвуй домашним уютом, общением с близкими, все равно не получается сводить концы с концами. Хоть и говорят, что мужчинам легче – они не рожают, не воспитывают, лишены каких-то прелестей женской физиологии, но мне кажется, что в современном мире им гораздо сложнее, чем женщинам. Каково это осознавать, что ты не способен обеспечить собственную семью, потому что твое образование уже никому не нужно. Надо бы измениться, приспособиться, но легче говорить, а сделать порой нереально. Непросто перестроить мозги, найти себя в чем-то другом, отличном и далеком от того, что ты умеешь, любишь и чем бы хотел заниматься.

Помню, как Хакамада как-то давала бесплатные советы шахтерам, которые устроили забастовку из­-за невыплаты зарплаты: «Возьмите лукошки, идите в лес за ягодами, грибами, продайте ­— вот вам деньги. Чего вы бастуете?» И стояли перед ней мужики с огромными руками, растерянные и беспомощные, и мне их было жалко до слез. Какие ягоды они будут собирать, если их огромные шахтерские руки могут держать только отбойный молоток? И торговать они не умеют, да и не должны уметь. Каждому свой труд. К сожалению, я не вижу решения данной проблемы, и могу только посочувствовать нормальным здоровым мужикам, которые поставлены в такое унизительное положение.

А что касается быта, то тут «в каждой избушке свои погремушки»: одни женщины даже подумать не могут, как это мой муж будет пол мыть, он ведь мужик. Другая наоборот станет требовать, чтобы муж мусор выносил, посуду мыл и с авоськами по магазинам бегал. Некоторые вообще считают «ну ничего, что изменил, он же все равно ко мне вернулся. Ну, надо ему иногда налево сходить». Все семьи разные и в каждой свое понимание норм и границ. Мне кажется, что рецепта и единой формулы семейной жизни и гармонии нет и быть не может.

— А для вас гармония в доме — это когда отношения с мужчиной на равных?

— Мужчина, который рядом со мной, непременно должен быть умнее и сильнее меня духовно, обладать мощным потенциалом энергии, креативным взглядом на жизнь. Мне необходим человек более активный, чем я, своего рода «поводырь», чтобы я могла двигаться вперед. Мне было бы сложно с равным по духу мужчиной. Я второй раз замужем, и оба моих мужа —­ люди, за которыми я тянулась, благодаря которым я росла и поднималась на новые ступени развития. Мне кажется, что до тех пор, пока муж и жена за счет друг друга развиваются, брак и существует, если они оба или кто-то один останавливаются в этом процессе, такой союз обречен на разрыв.

— Сократ считал брак необходимым злом, вы не думали, видя перед глазами огромное количество распавшихся семей, мужей и жен, изменяющих друг другу, что древнегреческий философ был прав?

— По-моему, брак — это необходимость, так уж природой устроено, что мужчина и женщина должны быть вместе. Ведь это так важно в жизни не быть одному, знать, что когда тебе плохо, близкий человек подставит плечо, а когда радостно, есть с кем это счастье разделить. Это требуется просто для физического выживания, не говоря уже о психологической составляющей. Другой вопрос, когда люди от партнера к партнеру совершают одни и те же ошибки, испытывая дискомфорт от совместного пребывания, то рано или поздно рождается мысль, что лучше одному. В некоторых случаях это действительно так, чем мотать себе нервы, разрушать собственную и психику окружающих, злиться, сходить с ума, обижаться. Но на самом деле быть одиноким никак не лучше…. 

— Сейчас есть разные формы сосуществования мужчины и женщины: и гостевые браки, и дистантные. Совсем не обязательно жить постоянно вместе…

— Мой первый брак оказался как раз дистантным, у мужа – мы познакомились еще в училище – бизнес был связан с другими странами. Вечные отъезды, длительные командировки – все это длилось очень долго, 15 лет. Большую часть времени мужа не было дома, со временем нам даже стало комфортно от такого положения вещей, но все равно и этому пришел конец, так как подобная форма взаимодействия мужчины и женщины, мужа и жены, запрограммирована на распад. Поначалу я думала: «наверное, это не так уж и плохо, потому что мы уважаем друг друга, скучаем один без другого», но настал час, когда друг без друга стало как-то привычно и удобно. Но я продолжала говорить себе: «это все равно лучше, чем у моих подружек, которые вышли по второму, а кто и по третьему кругу замуж, и судятся теперь с бывшими мужьями за имущество, детей, ненавидят друг друга». Но это был самообман, иллюзия, и наш союз распался, потому что в таком браке не было ежедневного кропотливого труда, созидания и совместного творчества. А семья – это совместный процесс, это умение проживать каждую минуту находясь рядом и открывая друг в друге что-то новое, делая так, чтобы каждый день был сказочно интересным. Главное – не лениться. Партнеры должны друг друга радовать, удивлять и завоевывать, причем постоянно. И можно всю жизнь так прожить ­ долго и счастливо. У меня перед глазами есть такие примеры, правда, их мало, но стремиться­-то надо к совершенству, к идеалу.

— А если интерес друг к другу угасает, обязательно разводиться или все-таки несмотря ни на что пытаться сохранить семью?

— Каждый случай индивидуален и требует своего решения. Ведь бывают мнимые разлады и надуманные пропасти, и потом, через какое-то время, глядя назад, ты понимаешь, что можно было разойтись, но ты этого не сделал, и как это здорово, что ничего подобного не произошло, что это препятствие, трудный этап в жизни вы преодолели вместе. Конечно же, бывают в отношениях и спады, и ренессансы, но разрушать этот хрупкий замок под названием семья сразу наотмашь нельзя.

— Женщина, действительно, следуя советам психолога, должна быть мягкой и пушистой, ласковой и предупредительной с мужем, или все-таки можно показывать свой характер и даже голос повышать?

— Женщина должна сделать так, чтобы мужчина ощущал себя лидером, главой семьи. Но если ты человека уважаешь и он для тебя авторитет, оно само по себе так органично и сложится. Женщина – стратег, и от ее поведения зависит многое: какой микроклимат будет в семье, какие отношения сложатся. Любой мужчина начнет комплексовать, если жена станет давить, напирать, приказывать, не считаясь с его точкой зрения. Можно ведь аккуратно, незаметно, мягко руководить процессом, а выглядеть все будет, будто это мужчина сам решил и сделал, чтобы не страдало его самолюбие. Чтобы не было понятно, кто ведомый, а кто поводырь…

— В каждой семье случаются размолвки, конфликты, кто из вас с мужем первый уступает, идёт на мировую? Можете поделиться опытом, как избежать выяснения отношений и подавить ссору в самом начале?

— По моему опыту совместной жизни, чем меньше времени уходит на обиды, тем лучше. Ссоры так глупо затягивать и развивать: чем больше ты погружаешься в конфликт, тем сложнее из него выбраться. Но порой очень сложно себя преодолеть, переключить тумблер. Чтобы это удавалось, надо понять, что большинство обид не стоят того, чтобы обижаться. Ведь вы не собираетесь расходиться, зачем затягивать паузу в отношениях? Чтобы весь негатив накапливался, слова наслаивались на невнимание, а потом это все вылилось в игнорирование, неприятие и, в конце концов, в ненависть и агрессию?

Полученный и взращенный негатив отражается на всей жизни, на настроении, на работе, такое мучение носить в себе этот груз. Правда, есть и те, кто получают от этого истинное удовольствие. Но часто бывает, что ссора не стоит выеденного яйца, а резонанс настолько мощный и несоответствующий причине, что когда ты это осознаешь, то поражаешься, зачем тратил душевные силы и засорял свои мозги и душу подобной грязью.

— А по каким поводам все-таки следует и даже невозможно не идти на конфликт?

— Когда идет заступ на твое личное пространство, попираются или ставятся под сомнение твои ценности, жизненные позиции. Сосуществование людей – это подтачивание друг под друга. Как точно заметил по этому поводу Жванецкий, «когда каждая моя выпуклость подходит под впадинки моей жены». В психологии союза момент спиливания острых углов, притирки, совпадения друг с другом довольно существенный.

— «Сдерживать себя, когда обидно, и не устраивать сцен, когда больно — вот что такое идеальная женщина», ­ считала легендарная Коко Шанель. У вас свои признаки женского совершенства?

— Выносить на люди свои жизненные переживания и невзгоды, на мой взгляд, признак дурного тона. Культура человека как раз и проявляется в таких вот экстремальных ситуациях, когда тебе плохо, кто-то обидел или оскорбил незаслуженно, нужно приложить максимум усилий, чтобы не показать свою боль и раздражение. Демонстрация своего негодования или уязвленного самолюбия —­ такое дурновкусие. Ведь окружающим совершенно не понятно, эта кислая мина и пренебрежительный взгляд предназначались лично им или вообще. Признак интеллигентного человека – доброжелательность. В конце концов, есть культура поведения, самодисциплина, чтобы не показывать своего дурного настроения. Безусловно, бывают в жизни трагические события, когда сдерживать себя невозможно, но я знаю примеры людей, которые переживали потери и лишения настолько достойно, что это вызывало уважение. Они оставались вежливыми, приветливыми, с открытой улыбкой, хотя в их глазах отражалась такая боль, что было понятно: мир разрушен и жизнь закончилась.

— То есть вы не позволяете себе устроить сцену, если внутри все бурлит, и вы готовы рвать и метать?

— Иногда и меня заносит, я же живой человек, правда, срываюсь я и позволяю себе лишнего крайне редко. Это должна быть уже такая степень моего возмущения или какого­-то в мой адрес удара, что предохранители срабатывают на то, чтобы выплеснуть негатив, иначе ядро внутри меня разорвется. Такие выплески бывают, когда я сталкиваюсь с хамством (просто не переношу этого), особенно, когда оно зашкаливает. Хотя надо уметь ставить внутри себя блок, чтобы не впускать в душу обиду и огорчения.

— А в какие моменты вам хочется крикнуть: «Остановите землю, я сойду!»?

— Когда я случайно одним глазом попадаю в телевизор и вижу программу Андрея Малахова, или какие-то сюжеты, где поднимаются проблемы, не стоящие выеденного яйца, или показывают жестокость, насилие. Тогда мне хочется голосить.

— Мимо чего вы не можете пройти равнодушно, что вас не оставляет безучастной?

— У меня сжимается сердце, когда я смотрю на стариков, нищих, беззащитных, одиноких, брошенных, когда вижу жестокое отношение к животным. Вот недавно еду по городу, вижу сбитую собаку на дороге. Я тут же выскочила, благо какие-то гаишники остановились, вызвали службу, хотя было понятно, что она уже не выживет, но все-таки они не оставили ее умирать на шоссе. Я видела, что они сопереживают и принимают участие в судьбе несчастной псины, и мне стало легче. 

 «Жертвовать собой ради мужчины – преступление»

 — Артур Конан Дойл считал, что «дружба между мужчиной и женщиной не делает чести мужчине и лишает чести женщину». Поспорите или согласитесь?

— Это очень субъективная точка зрения английского писателя. Теоретически дружба между мужчиной и женщиной возможна, но суровая практика жизни показывает другое. По крайней мере мне не удавалось дружить с парнями, потому что выяснялось, что от меня ждали чего-­то совершенно противоположного, нежели дружба, и конфликта было не избежать ­ ведь договаривались об одном, а думал каждый о своем. Но это было в юности, сейчас таких ситуаций не возникает.

— Шекспир говорил, что «мужчины смахивают на апрель, когда ухаживают, и на декабрь, когда уже женаты». В чем тут причина?

— С великим драматургом нельзя не согласиться. Когда мы влюблены, в нас живет желание удивить, сделать приятное, мы преображаемся, в нас начинают проявляться и всплывать на поверхность все самые лучшие качества, а худшие куда-­то прячутся, затаиваются на дне. Во время совместной жизни всякие нехорошести потихоньку вылазят, и ты удивляешься, откуда, их же не было. Но в этом нет неправды. Нельзя сказать человеку: ты меня обманул, на самом деле ты – жадина, и только притворялся благородным и щедрым, хоть и не был таким. Был! Просто в период влюбленности и ухаживаний он забыл, что он жмот. Конечно, тут можно сильно обмануться и раскопать такие качества в любимом, которые совершенно неприемлемы для жизни. Но обвинять его бессмысленно, он не специально скрывал все дурное в себе.

— Что же должна делать женщина, чтобы законный супруг не потерял к ней интерес? Чтобы огонь страсти горел как можно дольше?

— В первую очередь, любить. Когда женщина любит, у нее есть желание радовать любимого, быть самой нежной, самой красивой, заботливой, родить ему детей, содержать в порядке и уюте дом. К сожалению, встречаются мужчины, не ценящие всего этого. Скорее всего, это идет от воспитания, от того, в какой семье парень вырос, какие отношения были у его родителей, ценит ли и любит он свою маму не просто как маму, а как человека, какое место женщина занимает в его мире. Если мужчина не способен ценить вашу любовь и заботу, думаю, не стоит метать бисер. Нельзя себя загонять и забивать, жизнь каждого из нас самоценна и дорога. И это просто грех зачеркивать и ставить на себе крест и жить в несчастье, подавленности и унынии, только лишь потому, что мужчина, который с тобой рядом, не видит в тебе личность. Нельзя приносить себя в жертву —­ это преступление. Хотя многие наши женщины именно так и живут. С одной стороны я им сочувствую, но с другой, в этом есть трусость, малодушие, боязнь вот эту удобную, пусть и несчастливую жизнь нарушить. Но если ты понимаешь, что тебя не устраивает, рискни, разорви порочный круг. Да, первое время будет трудно, но если ты конструктивный, созидательный человек, все получится, ты встретишь своего мужчину, и дети твои тебя не осудят.

— «От рождения до смерти мужчина остается ребенком женщины, которому постоянно от нее что-то нужно и который никогда ей ничего не дает, разве только подержать и сохранить что-нибудь, что может пригодиться ему самому». Так думал Бернарду Шоу. А какого вы мнения о мужчинах?

— Мне так не хочется соглашаться с Шоу, он грандиознейший писатель, но, скорее всего, он прав. Каждый мужчина ищет себе тот психотип женщины, который бы его удовлетворял: если ему хочется быть вечным сынком, он найдет себе жену­-мамочку, заботливо кормящую с ложечки. Если эта «мамка» ищет себе как раз такого ребеночка, то они прекрасно и счастливо проживут всю жизнь. Когда же желания не совпадают, происходит диссонанс.

По моим наблюдениям, мужчины больше всего походят на маленьких детей —­ инфантильных, несамостоятельных, нуждающихся в помощи и защите, в том, чтобы за них и для них все делали. Встречаются и мужики­-лидеры, но почему-­то слишком редко. Все зависит от предрасположенности и воспитания. Если мужчина с детства видел, что к отцу в семье относятся без уважения, прощая измены и огромное количество слабостей, то он вырастет с полной уверенностью, что ему все позволено и за это ничего не будет, его все равно примут, обласкают, чтобы он ни сделал. Он принесет свою философию во взрослую жизнь и будет пользоваться ею в своей семье.

— Большинство людей счастливы настолько, насколько они решили быть счастливыми. А насколько вы ощущаете себя счастливой?

— По большому счету я счастлива: занимаюсь любимым делом, живу с любимым мужчиной, который отвечает мне взаимностью, у меня есть дочь, которая меня и печалит, и радует, но все-таки больше доставляет приятных моментов. Она, слава Богу, здорова, красива, у нас нет глубинных и серьезных конфликтом. У меня жива мама, пусть со своими болячками и проблемами, но она жива. А чего еще надо для счастья?

Счастье – это не что-то сиюминутное, а ощущение жизни вообще. Ты можешь огорчиться чем-то, очень сильно расстроиться, быть раздраженным из­-за какой-то неприятности на работе, но в общем и целом ты ведь счастлив. Потому что все самые главные компоненты счастья в твоей жизни присутствуют, просто всегда нужно помнить об этом, особенно, когда тучи заслоняют горизонт.

— Самая бредовая идея, которую хотелось бы осуществить, но вы еще не решились?

— У меня два кота-­подобрыша и две собаки – лабрадорша и дворняжка, но мы хотим взять еще одного кота. Зачем он нам нужен, не знаю. Мы специально ходили на кошачью выставку, где я просто влюбилась в кота породы мейн-­кун. Мы с мужем зарезервировали его в интернете, и через месяц он должен поселиться у нас в доме. Такого кота просто невозможно не завести, поэтому мы решились на эту авантюру. Хорошо, что мы живем за городом, это позволяет нам держать столько питомцев.

До этого у меня был боксер – не собака, а настоящее стихийное бедствие. За полгода он нанес такой ущерб, что говорить не хочется. Одно антикварное пианино, которого не стало после 150 лет спокойной жизни, чего стоит. Сейчас та же история с дворнягой, которую подобрала моя дочь. Периодически возникает желание куда­-нибудь ее пристроить, но куда ты ее денешь, если она уже член семьи.

Не представляю свою жизнь без животных. В нашем доме, с момента как я себя помню, постоянно обитала какая­-то живность: то котики, то собачки, то птички. Мы вечно с сестрой подбирали котов, отмывали, блох им выводили, они жили у нас какое-то время, а потом с приходом весны куда-то исчезали.

С лошадьми я сдружилась на съемках фильма «Леший», правда, до этого небольшой опыт общения с ними у меня был, когда я играла в «Графине де Монсоро», но такого, чтоб галопом скакать, владеть лошадью, конечно, не было. До сих пор испытываю непреодолимое желание покататься на лошади, но все никак не складывается.

 

— Если бы у вас в руках оказался цветик-­семицветик, какие желания вы бы загадали? Использовали все лепестки или желаемое уместилось в одном?

— Наверное, чем больше возможностей, тем лучше. Но мне в жизни ничего не дается и не давалось просто так, а если и были какие-то подарки судьбы, то, если честно, я их даже не в силах оценить по достоинству, потому что все мои достижения, которыми я по­-настоящему горжусь, это результат труда и титанических усилий. Это касается как материальных вещей, так и профессии. Молоденькой девочкой я приехала поступать в Москву из Минска, у меня не было ни богатых родителей, ни состоятельных покровителей, которые могли бы посодействовать. Всего пришлось добиваться самой. Мне никто никаких бонусов не давал, единственное, бонусами были те грандиозные люди, встречу с которыми мне посылали высшие силы. Это мои педагоги и наставники.

— Можно подумать, что вы этот цветок подарили бы кому-­нибудь более нуждающемуся, а сами по-прежнему добивались намеченных целей?

— Наверное, да. Но один лепесток я все же использовала бы, загадав, чтобы близкие и дорогие мне люди были живы и здоровы.

 «Мне стыдно за сыгранные роли в кино»

- Анна, как так получилось, что вы стали первой женщиной, которую Гришковец вывел на сцену своего монотеатра? Удивились, услышав его предложение сыграть в спектакле?

- Даже не знаю, почему он остановил свой выбор именно на мне. Наверное, он искал актрису, которая совпадала бы с ним по темпераменту, по энергетике, по манере игры. Когда он предложил мне роль, я сразу же согласилась. Удивления не было, потому что до этого момента я ничего не знала о таком режиссере и актере как Евгений Гришковец, в те годы он не был так популярен, как сейчас. Я посмотрела несколько его спектаклей, которые мне жутко понравились. Это был какой-то совсем другой театр, другая система существования на сцене, система актерского мастерства, которой практически-то и нет: ходит просто человек по сцене и что-то там говорит. Я даже придумала монолог женщины, неожиданно став соавтором спектакля. Здорово, что в моей жизни был такой режиссер и партнер, как Женя. Со спектаклем «Планета» мы побывали на многих престижных фестивалях: в Авиньоне, Вене, Берлине, Нанси, всего не упомнишь. Благодаря Жене я погрузилась в мир фестивалей европейского театра, к примеру, в Авиньоне мне посчастливилось увидеть многих звездных артистов Европы. Днем мы сами играли, а вечером ходили на разные спектакли. Я благодарна и за аншлаги, и за умную, интеллектуальную и интеллигентную публику, с которой мне довелось взаимодействовать, но все это в прошлом, и я все-таки актриса другого амплуа.

Недавно дочь показала мне мой монолог женщины на youtube. Увиденное повергло меня в шок. Я подумала, какая глупость то, что я говорю, как я вообще могла такое написать и произносить со сцены. Хотя как-то на гастролях нашего театра ко мне подошла молодая актриса и стала благодарить — с моим монологом она поступила в театральный. А мне кажется, что это было очень наивно. Я вообще к себе критично отношусь, не люблю свой голос, когда слышу его со стороны, если пересматриваю сыгранные роли в кино, мне становится стыдно и страшно, что же я такое сыграла.

- У вас никогда не возникало чувство, что высшие силы оберегают вас, отводят от вас беды и несчастья? Ведь вы участвовали в съемках на Кавказе в последнем фильме Сергея Бодрова-младшего, но накануне трагедии улетели в Москву для участия в спектакле?

- Ощущение, что Бог бережет, безусловно, есть, иногда это чувствуется через какие-то неожиданные детали. А в случившееся с Сережей долго не верилось. Когда я первый раз услышала, то подумала, ну, пропали, заблудились, наверное. В голове не укладывалось, что людей, молодых, красивых, талантливых, перетерло как в мясорубке. И только со временем дошло, что на самом деле произошло непоправимое. Помню момент, как однажды после трагедии укладывала дочку спать, и вдруг ясно и четко представила, что могла бы здесь не сидеть, больше никогда не увидеть своего ребенка, не смочь его обнять, меня накрыла такая волна ужаса, что я еле справилась. В такие минуты осознаешь хрупкость человеческой жизни, вообще и своей в частности. И приходишь к тому, что Бога надо благодарить за каждый подаренный день жизни, за радостные моменты и горькие часы, причем благодарить следует чаще, чем просить о помощи.

- Вы суеверный человек?

- Как все.

- А каким-нибудь актерским приметам следуете?

- У каждого артиста свои приметы, например, Юлия Константиновна Борисова, звезда нашего театра Вахтангова, никогда не садится за кулисами перед выходом на сцену. Она уверена: если будешь сидеть на стуле, ожидая выхода, не будет ролей. Когда я узнала про это, то тоже перестала садиться, но мне так лень стоять, что я все равно присаживаюсь. И думаю в эти минуты: «ну вот ролей не будет, но так стоять не хочется» (смеется).

- А не было страшно играть вампиршу в «Ночном дозоре»? Кошмары после съемок не мучили?

- Вообще атмосфера этого фильма и моего вида в нем такая жуткая и загружающая психику, что вспоминать не хочется. За период съемок, а их всего-то у меня было дней десять, я успела и страшную ангину заработать, и глаз об линзу поранить так, что просто взвивалась от боли. Боюсь показаться экстрасенсом или провидицей, считая, что это все как-то связано с мистикой фильма, но никуда не денешься, кино-то про нечесть, про потусторонние силы, на которые мой организм вот так, особым образом отреагировал, стал противиться, не принимать, подавать сигналы. Поэтому я отказалась сниматься в продолжении. Честно говоря, я была ужасно напугана происходящим в моей жизни.

- Слава, популярность, как правило, портят человека, на вас лично, на вашем восприятии мира и людей известность как-то отразилась?

- Я никогда не испытывала массовую, настоящую славу, как, например, ребята, которые снялись в «Бригаде» или другом нашумевшем фильме. Та известность, которая у меня есть, это не слава. Меня узнают в магазине, в аэропорту, но дело в том, что к себе и профессии я отношусь с большим требованием. Узнают меня благодаря сыгранным ролям в кино, за которые мне часто неловко, а порой и стыдно. А те работы, которыми я горжусь, и по которым стоит судить о степени моего профессионализма, зрители, увы, не знают, потому что не ходят в театр. Может, я что-то себе накручиваю, но это по моей шкале, по моему пониманию, что такое искусство и зачем я вообще хотела стать актрисой и пришла в эту профессию. Когда я в юности смотрела по телевизору на Фрейндлих, Неелову, Терехову, то думала – «и я так хочу играть». К тому же у меня мама актриса, 20 лет отработала в театре оперетты, поэтому я эту атмосферу впитала с детства. Мне хотелось подражать и равняться на настоящих, талантливых актрис, а на кого хочется походить молоденьким современным девочкам из театрального училища, не могу даже представить. На Анну Семенович или Ксению Собчак? Не уверена, что если бы сейчас выбирала профессию, то отдала предпочтение актерству. По крайней мере, это касается кино, потому что в театре эта планка, идеал по-прежнему существует, хотя и здесь достаточно дурновкусицы и профанаций. Поэтому я к славе и популярности отношусь противоречиво, потому что те люди, что сейчас популярны, на мой взгляд, не заслуживают того, чтобы о них говорили и писали, а достойных и по-настоящему интересных мало кто знает.

- Какие, по-вашему, качества необходимы, чтобы остаться на плаву в актерской профессии?

- Во-первых, нужно быть терпеливым и настойчивым, уметь ждать, трудиться, быть цельным. Ну и талантливым и одаренным – само собой. Конечно, развиваться, расти, двигаться внутренне вперед, много читать, учиться понимать психологию человека, себя и других.

- Вы говорите, как не о нашем времени. Современные артисты, скорее, отличаются амбициозностью, напористостью, отсутствием авторитетов и идеалов? 

- Все они очень разные. Недавно я разговорилась с молоденькой актрисой нашего театра, ее ввели в один спектакль, режиссер немного поработал с актерами и уехал, а ей надо выходить на сцену, что и как делать, она так толком и не поняла. Вы знаете, что она сделала? Взяла записи Товстоногова, как он репетировал эту же пьесу, и по стенограмме сделала себе роль. Я была потрясена и совершенно другими глазами взглянула на нее как на актрису. Есть те, кто читает Станиславского и хочет чего-то добиться в профессии, причем у них очень четкое разграничение, где семечко, а где плевло, они отличают искусство от подделки. Увы, таких меньшинство. Но людей, желающих развиваться и расти, всегда было немного, но раз они существуют, значит не все потеряно, значит, театр будет жить, а искусство существовать.

- Многим людям на земле, в том числе и известным, не хватает в жизни адреналина. А у вас нет желания испытать ощущения поострее: спрыгнуть с парашютом, погонять на мотоцикле с бешеной скоростью?

- Адреналина в моей жизни более чем достаточно, в тех спектаклях, которые я играю, в тех эмоциональных затратах, которые я в силу своей профессии испытываю. Кроме всего прочего в жизни масса разных трудностей, вопросов и проблем, которые необходимо решать, зачем еще искать или искусственно создавать препятствия?

Недавно погиб актер нашего театра Алеша Завьялов. Это был близкий мне по духу человек, чудесный, потрясающий товарищ, мы учились вместе и играли во многих спектаклях. Но ему, видно, чего-то в жизни не хватало — во время прыжка с парашютом что-то случилось — и его не стало. Двое маленьких детей остались без отца. Но почему они должны расплачиваться и страдать из-за какой-то пустой погони за адреналином?

Наша жизнь висит на тонкой ниточке, мы настолько беззащитны и зависимы от многих мелочей и случайностей, что искушать судьбу и искать дополнительно риска, кайфа, куража, когда живы твои родители, любимые дети, зачем, не понимаю. Я ни в коем случае не осуждаю, но мне непонятно. Если чего-то не хватает, следует остановиться и подумать, почему мне так некомфортно, чего бы мне хотелось. И не обязательно получать это способом, опасным для жизни, можно как-то иначе ощутить шквал эмоций. Ведь жизнь так прекрасна, надо пользоваться возможностью прочувствовать, прожить, насладиться каждым неповторимым моментом бытия. В конце концов, у каждого есть отмеренное время, в которое он должен выполнить свою миссию на земле. Зачем торопить уход?

 

Фото: Андрей МАЛЕНКОВ

 

 «Любовь к родной Беларуси впитала с молоком матери»

— Вы родом из Беларуси, как часто бываете в родном Минске? Какие места вам дороги?

— Раз­-два в год обязательно, у меня же там мама живет, дедушка с бабушкой похоронены. Мама на пенсии занимается дачей под Молодечно – когда-то это был дом бабушки с дедушкой. К этому месту у меня непреодолимая и вечная тяга. Там такие запахи, которых нигде в мире не встретишь. И такой природы, как в Беларуси, нигде не найдешь: того сочетания хвои и листвы, аромата земли, которая за многовековую историю насквозь пропиталась хвоей. Там особенный климат, особенный воздух, ощущаемый до мурашек.

Запах моего детства (я впитала его до кончиков пальцев) – это аромат цветочной пыльцы, парного молока и хвои. Так благоухает вся белорусская земля.

Мне жутко повезло, что я росла на природе, что мои мама с бабушкой все время поворачивали мою голову в сторону прекрасного. Мы часами могли смотреть на закат или изучать запах полевых цветов, пытаясь подобрать точные и верные слова, чтобы передать свои ощущения. Меня учили, как рассаживать клубнику, как прививать деревья, как задымлять пчел, чтобы взять у них мед. К сожалению, современные дети лишены всех этих прелестей. Они сами не остановятся возле распускающегося цветка и не начнут разглядывать появившиеся только сегодня утром сережки у березки. Поэтому задача родителей показать им красоту, научить ее замечать, ценить и беречь. Достаточно просто наклонить веточку сирени и сказать: «понюхай, как пахнет».

Воспоминание о детстве – одно из самих дорогих, что у меня есть. И это несмотря на то, что назвать детские годы счастливыми я бы не смогла. Жили мы бедно, мама постоянно пропадала в театре, с папой она разошлась, и я очень тяжело переживала этот разрыв, потому что оба родителя были мне безумно дороги. Но все равно, несмотря на все сложности, детские ощущения и чувства —­ это лучшая часть меня. А я себе нравлюсь такой, какая есть.

Да, у меня масса недостатков, и я предъявляю себе много претензий, правда, в последнее время стараюсь избавляться от самоедства и запрещаю себе думать, что хуже других. Но сомневаться в себе необходимо, это качество отличает умного от дурака. Хотя и в этом требуется мера, иначе зароешь себя живьем. Мне самокритика часто мешает, но я даю себе установку и воспитываю непрерывно.

 — А какие-нибудь белорусские блюда готовите для домашних?

— Все время. Белорусскую кухню невозможно не любить, если ты уже взрос на драниках и картофельных бабах, никуда не денешься. Готовлю драники с мясом, запекаю в духовке картошку с домашней колбаской или шкварками, добавляю туда лучка, специи, сверху сметанкой поливаю. Все такое жирное, вкусное, калорийное получается, поэтому приходится себя ограничивать, о форме тоже думать надо. Хотя устоять перед соблазном съесть лишнюю тарелку порой совсем нелегко. Поэтому если пеку драники, то наедаюсь вволю. А потом – разгрузочные дни.

Про Беларусь и все, что с ней связано, я готова говорить бесконечно, потому что любовь к родине впитала с молоком матери.

 Беседовала Ирина ШУЛЕВА

Фото из личного архива Анны Дубровской

Ноя 14

Юлия Рутберг: «Меня не надо любить, но и унижать себя не позволю»

(Полная версия интервью)

Для кого-то Юлия Рутберг — яркая, талантливая актриса, блистающая на сцене театра им. Вахтангова, сыгравшая более 70-ти ролей в кино, остроумная, прямолинейная, целеустремленная. А в моих глазах это еще и невероятной силы и размаха души женщина, для которой ничего нет превыше любви. К своему ребенку, родителям, к делу, которым она занимается. После очередной репетиции в театре нам  удалось поговорить с Юлией о требовательности к себе, непрогибаемости под изменчивый мир и, конечно же, о кулинарных пристрастиях и дамских вещицах, без которых жизнь невозможна. 

 «НЕ МОГУ ВИДЕТЬ СЕБЯ НА ЭКРАНЕ»

- Юля, Вы такая резкая, стремительная, мужественная, уверенная в себе, просто «железная леди». Вы и дома всех строите?

- У меня столько работы (репетиции, премьеры, гастроли, записи на радио), что я чуть приползаю домой, поэтому в родных стенах, среди близких людей хочется расслабиться и быть тем, кто ты есть на самом деле. Правда, такая, какая есть, я всегда и везде. Если уставшая или не в настроении, не буду изображать из себя радость и веселье. Может, это и не совсем удобно для окружающих. Хотя вообще я человек веселый, компанейский.

- А настоящая женщина, на ваш взгляд, она какая?

- Бесспорно, та, у которой есть дети. Конечно, за исключением ситуаций, когда это невозможно по здоровью. Хотя среди моих знакомых есть женщины, совершающие просто фантастические поступки, чтобы родить маленького человечка, свое продолжение.

Мне кажется, что в какой-то момент любая женщина осознает потребность стать матерью. Есть, правда, люди, утверждающие, что им это не нужно. Но я принадлежу к большинству. Конечно, можно какое-то время жить для себя, заниматься чем хочешь. Но что такое жить для себя? Неужели ребенок может помешать? Разве ты не живешь для себя, когда ходишь с ним в кино, театр, когда ты с ним играешь, общаешься, катаешься на санках с горки. Разве эта интересная, наполненная детскими желаниями, чувствами, мыслями, мечтами жизнь – не жизнь?

 

спектакль «Медея», театр им. Е.Вахтангова

- Вы успеваете играть в нескольких театрах, сниматься в кино, затевать собственные проекты. Откройте тайну, у вас в сутках не 24 часа? Откуда берете силы, энергию?

- Да, у меня в 3 раза больше… (смеется). Интересная работа, любимые спектакли – лучшая подзарядка. Это такой драйв, такой энергообмен. Но самое главное — сон и вода (я по гороскопу Рак). Вот вчера отыграла «Медею», тяжелейший по эмоциональному выплеску спектакль, не говоря уже о физической нагрузке. Чтобы восстановиться, сегодня полдня отсыпалась, отключила все телефоны и провалилась. Было такое ощущение во сне, будто я пью родниковую воду, такую вкусную, холодную, пью и пью, и никак не могу напиться.  Понимала, что сплю, и не верила в свое счастье. Спала и никак наспаться не могла…

Стихия воды – мое всё. Летом не мыслю себя вне моря, я из него не вылезаю, как будто мне 5 лет.

 

спектакль Фрекен Жюли

- Какие ошибки вы не прощаете себе в работе?

- Можно неверно играть спектакль, особенно если это премьерный. Тут важно, чтобы рядом постоянно был режиссер, потому что артист находится внутри действия (особенно если играет главную роль) и не все вещи ему даются сразу. А когда приходит публика и происходит взаимодействие, то многие моменты в спектакле меняются кардинально. Бывает, что собьешься с заданного тона, уйдёшь в сторону. Это всегда очень беспокоит. Поэтому я считаю, что где-то через 10 спектаклей после премьеры начинает появляться тот покой, осмысленность, профессионализм, когда и стоит смотреть и оценивать. Жаль, что, в основном, о твоей работе судят по премьерам…

- А в этот момент такое чувство как самоедство вам знакомо? И как часто вы бываете недовольны собой?

- Я страшный самоед. Не могу видеть себя на экране, слышать свой голос, хотя мне нередко говорят по поводу того «ах, какой у вас шикарный голос». Но я-то все про себя знаю и не питаю иллюзий. Конечно, по голосу меня ни с кем не спутаешь, и это для меня большая радость и даже гордость, потому что для нас актеров это весьма важный инструмент. Ведь вы всегда отличите Иннокентия Смоктуновского, Михаила Ульянова, Алису Фрейндлих, Аллу Демидову.

Я никогда не думала, что у меня есть такие же шансы: быть узнаваемой благодаря своему голосу. Но раз такой дар дан свыше, то не использовать его на все сто — преступление. Я с удовольствием работаю на радио, например, недавно мы записали 90 страниц скандинавских сказок для детского радио. До этого читала сказки Уайльда, Чехова, Бунина. Обожаю этим заниматься, потому что когда у тебя нет никаких выразительных средств, кроме голоса, а тебе необходимо изобразить 15 человек, и не то что сыграть, а разделить, сделать яркими и полноценными, тут-то и начинается настоящее творчество.

- А зависть к коллегам по цеху вам знакома?

- Совершенно не умею завидовать. Может, это и плохо. Зато умею безмерно восхищаться, очаровываться прекрасно сыгранной ролью, созданным образом. Если есть возможность, подхожу и прямо об этом говорю. Более того, когда у коллег премьеры, независимо от того, удачные или нет, я всегда поздравляю. Потому что успешный, блестящий спектакль – это одно, а человеческий труд, галеры и восхождения на этот эшафот – совершенно другое. Выпуск спектакля не всегда сравним с понятиями «успех» или «неуспех». Тут важно, как люди выкладываются, какой кусок жизни они отдают, по этой причине я всегда поздравляю. Впрочем, никогда не скрываю своего неприятия чего-то, но только если спрашивают. Никогда не буду учить, как надо играть. Попросят – обязательно скажу, а сама не полезу. Бывает, артисты настолько отрываются от земли, пребывая в эйфории, что к ним не подступиться. Мне всегда жалко, когда коллеги теряют контроль над собственным отображением в зеркале. Пусть подойдут и увидят себя, зеркало им все расскажет и покажет…

- Насколько вам присущ снобизм?

- Думаю, это не обо мне. Я могу, конечно, как-то импульсивно, инстинктивно отреагировать, когда начинают страшно хамить или унижать. В таких случаях позволяю себе сказать: «Между прочим, я заслуженная артистка России, актриса театра им. Вахтангова». Ради Бога, меня не надо любить, делать мне какие-то идиотские комплименты, елей лить на голову, но и унижать себя не позволю.

 

спектакль Вся эта суета

- А как вы вообще относитесь к званиям, титулам, регалиям? Считаете их оценкой творчества?

- Звание «заслуженной», которое мне дали в 2001 году, больше значит для родителей, нежели для меня. Если честно, этот факт как-то особо не изменил мою жизнь.

Надо признать, что звания не всегда отражают заслуги и труд человека. Когда мы говорим о Плисецкой, Образцовой, Ульянове, Максимовой, Яковлеве, тут все понятно. Но ведь Высоцкий и Даль не имели даже «заслуженных», а Людмиле Целиковской так и не дали «народную СССР». А эта женщина, с фотографией которой шли под танки. А сколько у нас в любом театре непризнанных, не отмеченных высочайшими титулами, но они от этого не стали менее талантливыми и любимыми народом.

- Если бы вам свыше было дано еще раз сыграть собственную жизнь, в каком жанре это было бы представлено? И чтобы в этом спектакле было по-другому?

- Я перестала задумываться над этим, как и над тем, что если б мне вот снова было 20 лет. Мне так интересно, так трудно и прекрасно здесь и сейчас, так многомерно складывается моя жизнь, что чего-то другого и не хочется.

С возрастом человеку необходимо видеть плоды своих усилий, знать, что он умеет делать лучше, чем другие, чтобы было на что опереться, за что держаться. Я удовлетворена своим творчеством, у меня прекрасная семья, родители до сих пор живы. Это же фантастика! Папа, например, в этом году будет справлять 80-летие.

спектакль Я тебя больше не знаю, милый

- Ради роли вы могли бы побриться наголо, поправиться на 30 кг, раздеться до «в чем мать родила»? А чем бы не поступились никогда?

-  Побриться и поправиться – да, по поводу раздеваться, я избежала этого в кино, чему чрезвычайно рада. Хотя есть фильмы и спектакли, где это столь уместно и нормально как дышать. Но такое случается чрезвычайно редко, 1 раз на 100 или даже 1000. Особенно это касается спектаклей. Вот недавно я смотрела «Каина» Байрона в постановке Игоря Яцко в Школе драматического искусства. В самом конце спектакля, когда Каин получил проклятье, вместе с Адой они на минуту становятся детьми Адама и Евы. Это так здорово, так изящно, красиво, в этом есть культура и живопись и ни капли пошлости и гадости.

Что касается черты, которую я бы не переступила никогда: я не легла бы в гроб, не позволила бы себя сжигать и расчленять. Такие заигрывания со смертью опасны.

 «АРТИСТЫ — ТОЖЕ ЛЮДИ»

- Макаревич как-то пел: «Не надо прогибаться под изменчивый мир…», а ради чего вы готовы «прогнуться», поступиться своими убеждениями, ценностями?

- Я вообще особо не прогибаюсь, потому что когда пришла в театр, то знала, я — солдат. И моя задача – учиться, набираться опыта, расти в профессии. Актер должен пройти путь от массовки до главных ролей, чтобы разбираться в тонкостях мастерства. Прошли годы, прежде чем я смогла позволить себе выбирать соглашаться на эту роль или нет. Мне кажется, что я уже выросла до достаточно самостоятельного человека в искусстве в том смысле, что у меня есть какая-то тема, свое лицо, есть люди, которые ходят на «Юлию Рутберг». Мне небезразлично, что я им предлагаю.

К сожалению, не всегда эту высокую планку удается держать в антрепризах, потому что там изначально бывает один состав, на который ты подписываешься, а потом случаются совершенно неадекватные замены. А поскольку в антрепризе нельзя ничего останавливать, так как все сюда приходят зарабатывать деньги, то волей-неволей приходится участвовать в «не шедеврах». Думаю, что сегодня уже ни для кого не секрет, что медийное лицо не является гарантом качества того, что спектакль или фильм с его участием, достоин просмотра. Я же привыкла иметь дело с хорошими артистами, и мне наплевать какое передо мной лицо: медийное или нет. Пришел работать – выкладывайся на полную катушку.

- Обычному человеку кажется, что известные и знаменитые живут какой-то другой, особой жизнью: не ходят за продуктами на рынок, не стоят у плиты, чтобы приготовить борщ.

- Да-да, меня в сберкассе часто спрашивают: «как? вы платите за квартиру?». Или «Боже мой, вы сами покупаете продукты?». Это так смешно. Мы что не люди? Например, три года назад наша семья строила дом, это был просто сумасшедший период. Мне приходилось ездить в Чехов или Серпухов, в Подольск или еще куда-нибудь за какими-то стройматериалами, выбирать сантехнику, оборудование, плитку, плафоны, мебель, лампочки. А днем еще съемки, а вечером — спектакль, и все это остановить и перенести нельзя.

У нас в семье принято помогать друг другу, кто посвободнее, тот и берет на себя груз обязанностей в данный момент. Слава Богу, есть моя мама – это наше древо. Благодаря ей мы накормлены, напоены, одеты. Когда у меня родился сын, она сразу же ушла на пенсию, это была немыслимая помощь, к тому же и бабушка была еще жива. Что касается бытовых проблем: что-то достать, привезти, медицинские дела, больницы, договориться — я во всем принимаю участие. Ну и, конечно, зарабатываю деньги. 

- А на вас часто нападает желание приготовить что-нибудь вкусненькое?

- Бывает, но в основном на даче, сама покупаю и замачиваю курицу или рыбу для гриля. Очень люблю накрывать на стол, делать какие-нибудь салаты. А вот заняться горячим или сложной выпечкой никогда не хочется. Правда, бывали приступы, когда я каждый день варила новый суп, после очередного спектакля я неслась домой, чтобы приготовить нечто особенное. Наверное, таким образом от отрицательной энергии избавлялась.

Вообще супы – это мое топливо. Могу в день спектакля сидеть только на супе, а на выпуске – осилить не больше тарелки, потому что у организма нет сил переваривать пищу. На съемках вообще могу не вспомнить, ела что-нибудь или нет.

С одной стороны я совершенно неприхотлива к еде, люблю все куриное, индюшиное, гречневую кашу, дикий рис, салаты, могу есть на бегу, но в тоже время вкусная еда (какая-нибудь ножка кролика с печеными яблоками) и беседа с друзьями, семьей в хорошем ресторанчике доставляет массу удовольствия и расслабляет.

«МОЯ СЛАБОСТЬ — КРАСИВЫЕ ТУФЛИ»

- Без каких дамских вещиц вы не представляете свою жизнь?

- Однозначно, обувь. Это моя слабость, я могу ходить в одном и том же свитере, платье, но обуви у меня столько, что не помещается в шкафу. Это я в маму. Всяких туфель, сапожек, ботинок, полу-, четвертьботинок — не сосчитать. Не могу прожить без новой пары.

 

- На что бы вы могли потратить последние деньги?

- Могла бы пойти в уютный ресторанчик и вкусно поесть, или в кино, но явно на что-то несерьезное. Если за границей остается мелочь, то обязательно трачу все до последней копейки на сувениры.

- При таком бешеном ритме жизни как находите время на себя?

- Ухаживать за собой надо несмотря ни на что. К сожалению, я это делаю периодически и спазматически, но, исходя из собственного опыта, могу сказать, что после 40 следует выбрать свою линию косметики и найти правильного косметолога, не обязательно дорогого, главное – хорошего специалиста.

Вы не поверите, но когда я выпускала «Медею», то после каждого спектакля покупала 30%-ю сметану, и плотнейшим слоем наносила на все лицо и воротниковую зону. На глаза – зеленый или черный чай, по очереди. После душа подпитывала тело хорошим кремом. Делала это регулярно, чтобы восстановить кожу и вернуть ей здоровый вид. Здорово в этом деле помогает массаж.

- Многие артистки прибегают к пластической хирургии: Рената Литвинова поменяла форму носа, Татьяна Васильева колола ботокс, разглаживала морщины, делала подтяжку век, хотели бы вы что-то изменить в своей внешности?

- Безусловно, это личное дело каждого, мне просто жаль, что я периодически не узнаю людей, дорогие и близкие мне лица превращаются в застывшие маски. Не понимаю, как артисты так много делающие для того, чтобы их лицо стало визитной карточкой, потом сами же и отказываются от него. Но ведь лицо, как и глаза, — зеркало души, на нем написано столько интересного, это своего рода тайна, прекрасная и манящая.

Я категорически против пластики, хотя бы потому, что передо мной немало примеров известных женщин, которых просто изуродовали. Я — за естество. Во всем.

- А чтобы вы попросили у Господа для себя и для других?

- Здоровья, потому что когда человек болен, нечего и обсуждать кроме болезней.

                                                                          Беседовала Ирина ШУЛЕВА

 Материал опубликован в сокращённом варианте в журнале «Домашний» ИД Толока, №21, октябрь 2012 г.

 

Ноя 12

Ольга БУДИНА: «Я всегда следую за своими чувствами!»

 (Полная версия интервью)

Актриса Ольга Будина – удивительное сочетание красоты и таланта, обаяния и женственности, ума и внутренней силы, воли и чувственности. Она не боится круто менять свою жизнь, никогда не жалеет о случившемся, всегда знает, чего хочет, и добивается поставленной цели с упорством, которому можно позавидовать.

На сегодня ею сыграно около 40 ролей в кино. За некоторые из них актриса удостоена престижных кинопремий («Ника», «ТЭФИ»),  дважды  картины с ее участием ВЫДВИГАЛИСЬ на «Оскар». Ее приглашали сниматься в Голливуд. И получали отказ! Ведь в тот момент в ее жизни была любовь. А разве может променять божественную страсть на Империю грёз настоящая женщина?

Настоящая во всем, что делает. На пике популярности Ольга не побоялась уйти из профессии, чтобы стать хорошей женой и матерью. А когда поняла, что с мужем они совершенно разные и жизнь не клеится, решительно разорвала отношения, ни секунды не думая, где и на какие деньги будет существовать с маленьким ребенком. Сейчас вместе с сыном Наумом они вполне счастливы в своей новой квартире.

…Позади съемки сериала «Земский доктор. Продолжение», где мы скоро увидим Ольгу в главной роли. А сейчас у актрисы появилась возможность отдохнуть и насладиться общением с сыном. Мы встретились накануне отлета Ольги и НАУМА на отдых. 

В ЛЮБОЙ СИТУАЦИИ ИЩИТЕ ПЛЮСЫ 

Continue reading